Гендер: как мы узнаём себя. И почему чужие правила не должны определять нашу внутреннюю истину

О гендере говорят громко. Слишком громко, слишком резко, будто это поле битвы, а не поле внутренней жизни. Но если вынуть из этой темы всё идеологическое, политическое, популистское, — останется самое важное: вопрос о том, кто я внутри, какие роли мне подходят, в каком теле и каком поведении я ощущаю себя естественным. И это куда тоньше, чем принято думать.

На консультациях я иногда вижу людей, которые приходят не с протестом, не с бунтом, не с желанием разрушить правила, а с совершенно человеческим вопросом: «Почему мне так неудобно быть тем, кем меня считают? Почему я веду себя не так, как “положено”? Во мне что-то не так — или в ожиданиях других?» И уже в этом вопросе отражено то, что больше всего путает людей: мы живём в мире, где гендер часто воспринимается как сценарий, который должен идеально подойти каждому человеку. Но реальность сложнее — и гораздо человечнее.

Мы выросли на бесконечных установках: мужчина должен быть сильным, рациональным, несгибаемым, молчаливым, добытчиком; женщина должна быть мягкой, эмоциональной, заботливой, спокойной, принимающей.

Но в природе человеческой психики нет ни одного «должен». Нет такого механизма, который при рождении, вместе с полом, вкладывает в человека обязательную программу поведения. Люди внутри одного гендера настолько разные, что цифры пола теряют описательную ценность. Есть мужчины тихие, деликатные, чувствительные, ранимые. Есть женщины рациональные, волевые, логичные, целеустремлённые. Есть те, кто сочетает всё в одном. И все они абсолютно психически здоровы.

И вопрос, который я поднял,— ключевой: а точно ли мы понимаем, как должен вести себя человек определённого гендера? И почему мы так уверены, что этот набор норм — истина, а не культурная конструкция?

Если спросить историю, то окажется, что «мужское» и «женское» поведение менялось от века к веку. В разные эпохи мужчины рыдали публично, а женщины управляли государствами. В разные культуры мужчины нянчили детей, а женщины занимались войной. Нормы были разными, потому что гендерные роли — это не биологическая природа. Это социальный костюм. И мы почему-то решили, что этот костюм обязателен для всех.

На самом деле человек может быть невероятно мужественным — и при этом мягким. Глубоко женственным — и при этом сильным. Он может сочетать в себе такие черты, что ни один учебник не подберёт для него нужный ярлык. И именно в этом — свобода психики. Она не обязана подстраиваться.

Но проблема в другом: когда человек не вписывается в этот социальный шаблон, в нём может родиться вопрос: «Если я не веду себя как “мужчина”, значит, я не мужчина? Если не веду себя как “женщина”, значит, я не женщина?» Это то, что делает тему гендера такой болезненной. Люди путают роль и личность. Путают социальные ожидания и внутреннюю идентичность. А ведь это разное.

Человек может быть очень эмоциональным мужчиной — и при этом абсолютно идентифицироваться как мужчина. Человек может быть сверхрациональной женщиной — и при этом быть женщиной полностью.

Психика не обязана копировать гендерный стереотип. И уж точно не обязана менять гендер только потому, что человек ведёт себя иначе, чем «предписано».

Гендерная идентичность — это не вопрос поведения. Это вопрос внутреннего «я-есть». Это ощущение того, кем ты являешься глубоко внутри, а не того, как ты проявляешь эмоции, говоришь, любишь, работаешь или выбираешь одежду.

Я помню девушку — назовём её Лена, — которая пришла и сказала: «Мне все говорят, что я слишком напористая, слишком прямолинейная, слишком независимая. И я уже начинаю думать: может быть, я в принципе не женщина? Потому что веду себя не так, как “женщины должны”». В какой-то момент она стала путать свой характер с идентичностью. Но когда мы разобрали это, стало ясно: она женщина до глубины души. Её поведение просто не вписывалось в старые культурные ожидания. И проблема была не в ней — проблема была в этих ожиданиях.

Или парень, который говорил: «Я нежный, чувствительный, легко плачу. Мне говорят, что я не мужчина. Я запутался». Он путал эмоциональность с гендером. Но эмоциональность — это личностная черта, а не определение пола. Ему не нужно было менять гендер. Ему нужно было вернуть себе право на мягкость.

И вот здесь возникает важнейшая мысль: если психика человека позволяет ему вести себя иначе, чем “принято”, — это не значит, что он должен менять гендер. Это значит, что нормы пора поменять.

Гендерная идентичность — это не про то, насколько человек соответствует стереотипу. Это про то, насколько он совпадает с собой.

И если человек ведёт себя «нетипично» — это только значит, что он живой. Что он не загнан в рамки. Что его личность шире социальных ярлыков.

Гендер — это не клетка. И не чек-лист. Это внутреннее знание о себе.